«Смерть пала только на человека»: перечитывая «Последнего человека» М. Шелли во время глобальной пандемии

Аннотация

Есть много литературных произведений, которые подробно описывают чуму как эпидемию
и даже пандемию (Декамерон, Журнал года чумы, Чума). Однако «Последний человек» Мэри
Шелли – это первое повествование о чуме, изображающее глобальную пандемию. Более того,
он исследует мир до глобализации девятнадцатого века, предсказывая будущее в 2073 году.
Повествование Шелли показывает читателю альтернативную историю, в которой не существует
гегемонии рыночного капитализма и дарвиновской эволюционной науки. Что может сказать нам
этот вымышленный мир без капитализма и теории эволюции?
В данной статье проводится критический анализ «Последнего человека» из области
литературы и науки. Во-первых, как роман, Шелли обращается к индивидуальной точке зрения
изолированного рассказчика-свидетеля, а также на более широком уровне к обществу, которое
растворяется вокруг главного героя. Такое литературное раскрытие романа предполагает, что
наивный и скептический эмпиризм Мак Кеона полезен для исследования как вымысла, так и
любых оснований для интерпретации эмпирических фактов, опосредованных человеческим
повествованием в тексте. Во-вторых, Шелли опирается на конкурирующие теории
протоэволюционной науки 1820-х годов: как хаттоновский этернализм, катастрофизм Кювье и
ламарковский трансформизм. Переработанная Шелли натурфилософия девятнадцатого века
позволяет нам переоценить наши отношения с природой с парадигмы до теории эволюции. Такой
подход, основанный на истории науки, исследует роман как методологию, так и содержание.
На самом деле автор утверждает, что классика протонаучной фантастики Шелли может помочь
обществу и человеку пересмотреть собственные доминирующие культурные и идеологические
предположения в разгар нынешней глобальной пандемии Covid-19.
Ключевые слова: пандемия, Covid-19, Шелли, фрейм-повествование, наивный и скептический
эмпиризм, протоэволюционная наука, Хаттон, Кювье, Ламарк, этернализм, катастрофизм,
трансформизм